Институт горного дела Уральского отделения РАН – достижения и программа действий
Интервью c Сергеем Викторовичем Корнилковым, директором ИГД УрО РАН
Институт горного дела Уральского Отделения РАН в феврале 2012 г. отметил Юбилей – 50 летие со дня основания, которому было посвящено расширенное заседание Учёного совета Института. Чуть позже по результатам комплексной проверки, а затем – работы комиссии Президиума РАН, Институт горного дела, как научная организация, отнесен к первой категории – категории лидеров в своем направлении исследований.
Эти два события – важные вехи в жизни и биографии С.В. Корнилкова – горного инженера и доктора технических наук, профессора и директора академического института – стали поводом для разговора в интервью нашему журналу.
– Сергей Викторович, позвольте присоединиться ко всем поздравлениям, прозвучавшим в адрес института-юбиляра. И наш первый вопрос будет с ретроспективным оттенком: как всякий претендент на кресло директора академического НИИ, вступающего в эту должность, Вы имели собственную программу развития Института. В чём заключались её особенности, акценты и реперные точки (а именно за нихто голосуют на выборах директора!)? Насколько удалось претворить в жизнь Института её основные положения? Не могли бы Вы сравнить, что задумывалось и что удалось сделать по первой Вашей директорской программе?
– Спасибо за поздравления. Программа моих действий очень проста и формулируется так: кадры – инновационная направленность фундаментальных исследований – планирование. В первое же полугодие моего пребывания в должности директора Ученый совет Института одобрил предложенную администрацией годовую План-программу по всем направлениям научной, научно-организационной и хозяйственной деятельности коллектива. По таким годовым программам мы и живем. Наше динамичное время вносит в планы свои коррективы, поэтому они отслеживаются и при необходимости корректируются. Однако должен заметить, что изначально запланированное как правило исполняется на 85–90% – не менее. Поскольку у Института имеются также и трехлетние, утверждаемые РАН программы исследований, и долгосрочные планы работ, которые как это ни странно тоже реализуются, можно считать что мы налаживаем систему целевого непрерывного планирования нашей жизнедеятельности. Главный на мой взгляд результат за прошедшие 5 лет – наш коллектив не постарел, а это означает, что доля молодых сотрудников Института значительно увеличилась.
– ИГД –инициатор и главный организатор Уральских горнопромышленных форумов. Одна из главных целей форумов – обсуждение хода реализации основных направлений стратегии развития горнопромышленного комплекса Урала до 2020 года. Как идёт реализация этой стратегии: полагаю, что по итогам работы четырёх форумов Вы получили возможность дать оценку её хода?
– Еще раз хочу подчеркнуть идею динамичности происходящего в нашей стране. Не всегда у нас все хорошо, однако уже к 2007 г. российская горнорудная промышленность превысила годовой объем добычи в сравнении с 1990 г. – годом наивысшего развития всех горнодобывающих отраслей СССР, отсюда и текущие проблемы роста.
Именно изменчивость условий деятельности предприятий ежегодно ставит новые вопросы, проблемы, а иногда и решения. К 2011 г. насущными проблемами, сдерживающими развитие производства, стали некоторые несоответствия в налоговом законодательстве, противоречия в Земельном, Водном и Лесном кодексах, явно не стимулирующие развитие действующих предприятий или освоение новых месторождений. Имеются большие проблемы в сфере транспортного обслуживания уральской промышленности со стороны операторов РЖД и прочего.
С другой стороны, существуют «вечные» проблемы, которые требуют пристального внимания и объединения усилий, в том числе и горной общественности. Например, и на Горнопромышленных форумах в 2007 г. и 2011 г. отмечалось, что:
- проблема воспроизводства минерально-сырьевой базы в Уральском регионе и стране в целом приобретает все более острое социально-политическое значение;
- весьма актуальными остаются вопросы промышленной безопасности, вопросы, связанные с использованием и охраной недр, охраной окружающей среды;
- расширение добычи и переработки полезных ископаемых сегодня требует решения целого ряда задач, в числе которых модернизация оборудования, внедрение эффективных систем энергообеспечения и ресурсосбережения, разработка новых технологий, позволяющих извлекать ценные компоненты из отходов производства, в то время как принимаемые меры государственного регулирования недостаточны для обеспечения конкурентоспособности отечественного промышленного машиностроения как на внутреннем, так и на международном рынках.
Тем не менее, могу сказать, что подвижки имеются по всем направлениям деятельности горных предприятий, правда, «по-детски», хотелось бы ускорения.
– Как глубоко за этот период удалось продвинуться в решении задач стратегического развития Уральского горнопромышленного комплекса? В чём состоял вклад учёных Института в разрешение актуальных проблем отрасли?
– За Институтом горного дела и Научно-производственным объединением Уральского государственного горного университета – проектное и методическое обеспечение возобновления добычи хромитов на территории Свердловской области: III Поденный рудник, Вершина р.Алапаихи, Курмановское месторождение хромитовых руд Алапаевского района, Жижинско-Шаромское месторождение под г. Невьянском. Наши геомеханики целенаправленно развивают теорию и практику контроля и прогноза напряженно-деформированного состояния массива горных пород, обеспечивающую рациональный режим безопасного недропользования с применением систем глобального позиционирования ГЛОНАСС и GPS.
В процессе решения задач поддержания и оценки минерально-сырьевой базы горно-металлургического комплекса Урала Институтом разработана методика генерирования и выбора вариантов при формировании стратегий развития крупных горнодобывающих предприятий.
Поскольку при создании минерально-сырьевой базы организация промышленной и социальной инфраструктуры в труднодоступных регионах является самым затратным элементом, основой стратегии создания и эксплуатации МСБ в этих случаях становится комплексность освоения недр при одновременном налаживании открытой инфраструктуры эксплуатирующих предприятий, в наибольшей степени интегрированных в общую экономическую структуру региона и страны в целом. Исходя из этого, нами предлагается новый современный принцип освоения недр, особенно в труднодоступных районах страны, и основа для организации ведения горных и геологоразведочных работ, заключающихся в комплексном освоении территорий и позволяющих системно решать проблемы развития региона. В сотрудничестве с министерством промышленности и науки Свердловской области Институт принял участие в разработке «Схемы развития и размещения производительных сил Свердловской области», в том числе на период до 2020 года.
Институтом разработана стратегия поддержания минеральносырьевой базы комбината «Магнезит», выполнены другие работы.
– Другой крупной целью работы Уральских форумов была и остаётся демонстрация и профессиональное обсуждение перспективных научно-технических и научно-исследовательских разработок. Каковы эти разработки, и каков вклад ИГД для горного и машиностроительного секторов экономики в них?
– Развитие и совершенствование технических средств транспортных систем горных предприятий – одно из главных условий эффективного развития горного производства, поэтому разработка и внедрение новой транспортной техники – один из приоритетов Института. Идут исследования по обоснованию эффективности, конструктивных параметров и технологических условий применения подземных автопоездов, троллейвозов, гусеничных автосамосвалов. Немаловажной в сложных, опасных условиях подземной разработки и отработки руд карьерами на больших глубинах является роботизация горной техники, что также составляет предмет наших изысканий.
Совместно с ОАО «Ураласбест» Институт участвует в организации производства зарядных машин под эмульсионные ВВ, а вообще-то уже имеется целая линейка предложений по зарядной технике для открытой и подземной разработки – приглашаем заинтересованных и инвесторов.
– Как региональное академическое учреждение Институт призван в первую очередь решать задачи по научному обеспечению программ предприятий отрасли Уральского федерального округа. В выполнении каких программ участвовали сотрудники ИГД в эти годы, в каких программах будут и дальше заняты?
– Институтом разработаны основные положения концепции освоения минеральных ресурсов Урала, программа развития сырьевой базы металлургической промышленности «Руда Урала», утвержденная правительством Свердловской области и одобренная советом Ассоциации экономического взаимодействия областей и республик Уральского экономического региона.
Сотрудники ИГД на разных стадиях участвовали в работе комиссий по подготовке Концепции экологической безопасности Свердловской области и Уральского федерального округа.
Разрабатываются стратегии решения долгосрочных проблем расширения минерально-сырьевой базы Урало-Сибирского региона и укрепления региональных производственнохозяйственных комплексов. Тесное сотрудничество с металлургическим и машиностроительным комплексами позволило нам совместно с Институтом металлургии УрО РАН разработать программу «Горно-металлургический комплекс Урала» и стать одним из инициаторов Технологической платформы РФ «Твердые полезные ископаемые», результаты реализации которой помогут вывести горно-металлургический промышленный комплекс на новый качественный уровень. По нашему коллективному мнению, для Урала наиболее важные задачи этой программы включают: развитие технологий добычи и глубокой переработки титано-магнетитов; добычи и переработки сульфидных руд, в т.ч. и техногенного сырья; обеспечение сырьевой базы для производства сплавов с заданными свойствами.
– Сотрудники академических, и не только, НИИ ежегодно отчитываются и подводят итоги своей работы по целому кругу критериев. Как выглядят достижения сотрудников ИГД УрО РАН по результатам года? Удовлетворены ли Вы как руководитель достижениями Института за прошедшие пять лет?
– Итогами прошедшего пятилетнего периода удовлетворен, особенно после того как Институт официально признан научно-исследовательской организацией РАН первой категории. Это целиком и полностью заслуга всего коллектива Института. Вместе с тем хочу отметить, что достигнутое уже не считается, поскольку через определенный промежуток времени нужно будет подтверждать свой научный статус в сравнении с предыдущими достижениями – нужна динамика. Не хочу обсуждать вопрос критериев оценки деятельности научных организаций. Могу отметить лишь тот факт, что на данный момент времени они как минимум разумны и количественно отражают общее состояние нашей науки, хотя и не без замечаний.
А в общей перспективе очень хотелось бы иметь от государства, региональных органов власти, крупного бизнеса или наших предприятий-гигантов комплексную задачу. Надеюсь, что попечительский совет Технологической платформы РФ «Твердые полезные ископаемые» такие задачи сформулирует. Это будет выгодно всем: и науке, и образованию, и производству.
– В стенах Института сформировалось и развивается одно из новых направлений в развитии геотехники по созданию карьерных гусеничных автосамосвалов грузоподъёмностью 30–60 тонн. На Ваш взгляд, что нужно предпринять Институту, а может быть и всей отрасли, для скорейшего воплощения в металле этих машин? Какие горнодобывающие предприятия страны могли бы (а может, и должны) принять партнёрское участие в создании, апробации и последующем использовании такой техники?
– На настоящий момент времени Институт передал краткие технико-экономические и организационные предложения по разворачиванию работ в Министерство промышленности и науки Свердловской области для обсуждения и участия в создании такого класса машин. На только что прошедшей у нас в Екатеринбурге выставке ИННОПРОМ-2012 я увидел гусеничный аналог передвижной энергостанции – техническая мысль не стоит на месте, можем и опоздать.
Относительно потенциальных заказчиков: гусеничный автосамосвал это еще и незаменимое средство для освоения труднодоступных территорий в грунтах с низкой несущей способностью или в условиях гористого рельефа. Поэтому, помимо горных предприятий с комбинированной открытоподземной отработкой и глубоких карьеров, гусеничный автосамосвал отлично может использоваться и на поверхности в качестве самостоятельного транспортного средства и именно в сложных условиях.
– Несмотря на то, что мировой финансовый кризис 2008–2009 годов заставил приостановить государственное финансирование реализации программы «Урал Промышленный – Урал Полярный», её развитие остаётся одной из составляющих перспективы для всего Уральского ФО, да и страны в целом, если помнить о тех минеральных богатствах, которые залегают в этом регионе. Каково было участие Института на первоначальном этапе и насколько вы сегодня задействованы и будете задействованы в ней?
– В конце 2011 г. Институт закончил предварительную оценку ряда территорий ХМАО на предмет экономико-технологической целесообразности освоения месторождений твердых полезных ископаемых, результаты которой в целом свидетельствуют о достаточной эффективности освоения небольших месторождений хромитов, железных руд, меди, золота, кварца и т.п.
Оцененные нами по открытым источникам ресурсы Полярного и Приполярного Урала свидетельствуют о том, что как минимум хромитовые и железные руды там есть в приемлемом для освоения количестве.
Основной организационно-технологический вывод – нужно вкладывать деньги в изучение территории, поскольку на мой взгляд оно этого стоит. А при настоящем положении дел – имеется ряд небольших месторождений для открытой разработки, которые могут рентабельно эксплуатироваться. При этом во главу угла необходимо ставить целью получение промпродукта сухими методами предварительного обогащения на местах ведения горных работ, избегая чрезмерной экологической нагрузки на ранимую северную флору и фауну.
В дополнение могу сказать, что при Полномочном представителе Президента РФ по УрФО уже достаточно давно создана экспертная комиссия по проблеме «Урал Полярный – Урал промышленный», одним из заместителей председателя которой я состою.
– Периодичность Уральских горнопромышленных форумов – 1 раз в 2 года. Выходными документами постоянно действующих семинаров на форумах были и остаются «Решения и рекомендации». Проводился ли оргкомитетом анализ их выполнения по формуле: какие из них удалось воплотить в практику, что изменилось в лучшую, а может в худшую сторону? Не можете ли Вы в таком ключе выделить главные достижения в горной науке и технике за период между I-м и IV-м форумами? А может быть решения конференций остаются неуслышанными... и промышленность развивается своим путём, а наука – своим...? И насколько велики «ножницы» в трендах их развития?
– Решения наших форумов не услышанными не остаются, хотя бы потому, что они сразу же направляются в разные инстанции. Например по результатам последнего форума аналитическая записка в том числе была послана в Министерство промышленности РФ и получила положительный отклик. Наши материалы будут учтены, как это явствует из ответа министерства, при разработке новых законопроектов. Немаловажен и факт формирования общественного мнения вокруг ряда острых вопросов недропользования.
Результаты обсуждения на форуме стали основанием для их рассмотрения, в том числе и на экологической комиссии Союза промышленников и предпринимателей Свердловской области, а далее пошли в областное Правительство.
В добавление могу сказать, что хоть и ругают наших машиностроителей, но выставка форума, как индикатор роста, четко показывает, что позитивные сдвиги у машиностроителей есть и по ассортименту, и по качеству, и по новинкам. Кстати за последние четыре года «Уралмаш» не только разработал технологическую документацию, но и произвел, и уже поставляет, в том числе Ковдорскому ГОКу, мощные экскаваторы ЭКГ-12 с повышенными усилиями резания, с выпуском которых мы из-за экономических передряг очень отставали. И указанные параметры карьерных экскаваторов далеко не предел для уральских и ижорских экскаваторостроителей. А вот с экскаватором ЭКГ-5В с ковшом, оснащенном виброзубьями, дело как раз и не идет – нет покупателей для этой перспективной, хорошей машины, а на выпуск опытного модернизированного образца, чтобы убедить всех, предприятию нужна поддержка со стороны.
По поводу науки и ее движения в разные стороны с предприятиями могу процитировать академика Н.Н.Мельникова, который отметил, что присутствие науки на предприятиях не видно, видно ее отсутствие. За последние годы Институт практически утроил объем хоздоговорных работ по заказам предприятий. Горное производство – материальная основа экономики нашего государства, оно в настоящее время активно развивается и наша задача – всеми силами помочь этому.
– Учитывая большой опыт работы С.В. Корнилкова в Уральском горном университете, нам хотелось бы услышать и его мнение в отношении проблем современного горного образования, преемственности и омоложения научных и педагогических кадров. Для себя мы отмечаем, что не в пример другим российским НИИ горного профиля в ИГД УрО РАН доля молодых научных кадров составляет более 30% всего научного состава, что по нынешним меркам – просто идеально! Отсюда – наши следующие вопросы.
Какими мерами Вам удаётся привлекать в аспирантуру и закреплять на работе в Институте научную молодёжь? Каков современный возрастной состав научных сотрудников и «устраивает» ли он Вас? Удалось ли кардинально переломить сложившуюся за последние 20 лет в стране тенденцию «старения» научного персонала?
– Средний возраст наших научных сотрудников около 52 лет. На мой взгляд, это много. К сожалению работников самого продуктивного возраста 40–50-летних у нас маловато, сказываются 1990-е годы. Зато у нас, на мой взгляд, отличная, активная и достаточно длинная «молодая скамейка». А уговаривать молодых идти в НИИ сейчас уже не нужно – средний заработок молодого научного работника таков, что ему не нужно подрабатывать на стороне, и сама по себе работа – интересная, а, главное – не в корзину, а для дела. Не считаю, что нужно кардинально переламывать сложившуюся, по крайней мере, в Институте, возрастную структуру. В любом деле, особенно в науке, нужна ПРЕЕМСТВЕННОСТЬ, школа, научный почерк, да много чего. Без старших, особенно при дефиците сотрудников 40-летнего возраста, обеспечить преемственность невозможно. Поэтому я искренне благодарен научным работникам старшего возраста за то, что они сохранили Институт в самые тяжелые времена, а сейчас отдают все свои силы и опыт подготовке молодых.
– Для привлечения молодёжи в ту или иную отрасль экономики сегодня необходимо обеспечить не только привлекательные условия труда, но и конкурентную зарплату. Какие уровни доходов имеют научные сотрудники: м.н.с., н.с., ст.н. сотр., ведущие и главные научные сотрудники? Какие меры приходится предпринимать Вам к поддержанию доходов на конкурентном уровне (имеете ли Вы собственное «ноу-хау» в этой сфере?)
– «Ноу-хау» достаточно простое – быть полезным производству. Платят не за потенции, а за реальный результат. Именно поэтому в Институте сложилась система инновационной деятельности, основанная на выполняемых госбюджетных исследованиях, как фундаментальной основе наших знаний. Эту базу дополняют и развивают научно-производственные площадки лабораторий, специализированные комплексные центры и малые предприятия Института.
О доходах сотрудников не хотелось бы распространяться – это конфиденциальная информация. Могу сказать, что они разные, в зависимости от количества и качества работы, а по итогам 2011 года средняя месячная заработная плата научного сотрудника составила чуть более 66 тыс.руб. Понимая важность подготовки высококвалифицированных кадров, Президиум УрО РАН своим постановлением определил, что аспирант, успешно выполняющий свой индивидуальный план и участвующий в выполнении договорных работ, должен зарабатывать не менее 15 тыс. руб./месяц. Эту планку наши аспиранты превысили.
Хочу добавить, что повышение заработков молодых не только в руках их руководителей. В Уральском отделении РАН реально действует система постоянно финансируемых молодежных грантов, проектов, ориентированных исследований – не ленись, развивайся, проявляй инициативу – работай и результат будет.
– Уровень реальных доходов и текучесть кадров тесно связаны между собой... Как администрация Института оценивает уровень текучести научных и инженерно-технических кадров? Насколько он велик и Вас лично тревожит?
– Текучесть кадров, особенно после реализации пилотного проекта реформирования РАН, оценивается мной как низкая.
Меня этот показатель пока не особо тревожит, хотя каждый из сотрудников на своем месте – это большая ценность. Общее развитие коллектива свидетельствует о том, что на данный момент времени более существенен вопрос наиболее эффективного использования потенциала каждого научного сотрудника и сотрудников из числа научно-вспомогательного персонала.
– Имея в виду, что основной кузницей кадров для институтов РАН были и остаются ВУЗы с их аспирантурами и учитывая Ваш большой опыт преподавательской деятельности в Уральском горном университете, что, в Вашей оценке, в современном горном образовании необходимо изменить и ввести, чтобы повысить профессиональное качество и рыночную цену выпускников горных ВУЗов?
– Само по себе образование весьма консервативно и это правильно. Учить нужно тому, что неоднократно проверено и действенно, метания в образовании пагубны. Действующие образовательные стандарты, с одной стороны, и прежде всего – заказ государства на знания и умения будущих специалистов, за которые оно готово платить, а с другой стороны, это опыт и знания профессорско-преподавательского состава, формирующего конкретную модель будущего специалиста. Поэтому для получения классного специалиста нужны деньги, деньги, деньги...
На собственном опыте могу сказать, что когда государству в 1980-х годах потребовались пилотные, передовые специальности, как это было в СГИ (ныне УГГУ) с организацией подготовки горных инженеров-пользователей САПР, на это выделялись средства, в 2,5–3 раза превышающие средний уровень затрат на подготовку рядовых инженеров. По прошествии времени могу сказать, что эти вложения оправдали себя.
– По вашей оценке (уже директора академического НИИ), насколько процесс обучения в ВУЗе обеспечивает его выпускнику хорошую готовность к профессиональной работе на горных предприятиях, в академических, отраслевых НИИ и в проектных организациях? Что бы Вы усовершенствовали (изменили), а может быть, и вовсе отменили, в этом процессе, если бы завтра были назначены Министром по горнотехническому образованию?
– Министром горнотехнического образования мне, по всей видимости, не бывать, но простая логика вещей свидетельствует о том, что и государство, и предприятия должны тратить серьезные средства на организацию производственных практик, как мощного инструмента предварительной адаптации будущего специалиста. Уральская горно-металлургическая компания у нас эту работу ведет, однако, на мой взгляд, ее можно было бы и усовершенствовать.
Как потребитель продукции ВУЗов, могу этот тезис подтвердить. На данный момент достаточно хорошо подготовленные в теоретическом плане молодые специалисты о производстве имеют весьма приблизительное представление, что категорически отрицательно сказывается на понимании стоящих перед ними задач.
– Далее мы поделились с Сергеем Викторовичем следующими своими соображениями. По нашим наблюдениям, при современной демографической ситуации, высшее горное образование оказалось в замкнутом круге, если не сказать – в капкане. Дело в том, что «смешные» (а правильнее было бы сказать – унизительно низкие!) зарплаты профессорско-преподавательского состава, с одной стороны, не прибавляют творческого энтузиазма сложившимся коллективам кафедр, большей части представленных людьми «запенсионного» возраста. С другой стороны, убогость их материального обеспечения не привлекает молодых кандидатов наук к занятию должностей доцентов и профессоров.
Большую лепту в консервацию этой ситуации внесла система финансирования высшего образования, когда за каждого обучающегося ВУЗ получает твёрдое бюджетное финансирование. А это, в свою очередь, никак не стимулирует ВУЗы избавляться от нерадивых, да и откровенно слабых, студентов, не готовых к усвоению вузовских дисциплин. Ситуация очень напоминает молчаливый сговор между преподавателями и студентами (а последних к этому «подстёгивает» ещё и ничтожно низкий уровень стипендий), суть которого хорошо выражает известная ещё с советских времён формула: «Если они считают, что платят (достойную) зарплату (стипендию) за наш труд, то пусть думают, что мы работаем (учимся)».
Приведя выше изложенные соображения, мы спросили профессора С.В. Корнилкова: «Как Вы думаете, есть ли выход из этого положения и в чём его суть?»
– Это цитата из советских времен. Удивительно только, что боролись-боролись, а воз и ныне там.
Я не анализировал размеры заработной платы профессорско-преподавательского состава, однако могу сказать, что в Уральском государственном горном университете предоставлены все условия для достойных заработков.
Возникает вопрос мотивации, как преподавателей, так и студентов. Да, эта проблема существует. Студент не имеет достаточной мотивации, не ориентирован на «золотые горы», тем более, что большинство предприятий их не обещает, а жилье – дорого, а заработная плата на первых порах невысока, а работу по душе и склонностям искать все труднее. В данном случае могут помочь государственные гарантии молодым специалистам, однако, это уже поле для дискуссий.
С другой стороны, бюджетное финансирование работы ВУЗа – невысокое, поэтому преподавателю «добирать» нужно исследовательской работой, работой в системе повышения квалификации и пр., возникает дефицит времени. Однако это правильно: преподаватель должен быть разносторонне подкованным специалистом, тогда и сам процесс преподавания будет более осмысленным и направленным (см. быть полезным производству). Эта проблема решаема, аналогом этого могут являться наши федеральные университеты, где наравне с госзаказом и финансированием технического перевооружения, организовано целевое финансирование от предприятий. В то же время старение преподавательского корпуса на мой взгляд махом не остановить: профессиональным преподавателем становятся через 7–8 лет упорной целенаправленной работы. Нужны меры стимулирующего характера.
– Наше интервью мы хотели бы завершить следующими вопросами. Коллектив ИГД вновь избрал Вас своим директором на очередной пятилетний период, что означает: Ваш отчёт одобрен, а программа на новый период принята к исполнению коллективом Института. Какие цели и основные задачи поставлены Вами перед коллективом ИГД на новый период? Наверняка, какие-то проблемы, заложенные в первой Вашей программе, остались не решёнными. Вошли ли они в новую программу?
– На последующий период формула нашей работы останется прежней: «кадры – инновационная направленность фундаментальных исследований – планирование», естественно с поправками на динамичность нашей жизни.
– Кроме официально принятых системой РАН объективных критериев оценки работы директора существуют некие субъективные оценки успешности его труда. Какие они у Вас лично? Насколько они совпали с представлениями об этом, существовавшими у Вас до первого избрания в должность директора?
– До первого избрания я был директором Научно-производственного объединения УГГУ, поэтому критериальные оценки работы директора у меня не сменились. Успешность труда любого руководителя – это нормальный моральный климат в подразделении, рост благосостояния работающих, финансовая устойчивость организации.
– Уважаемый Сергей Викторович, благодарим вас за интервью и желаем Вам и всему коллективу возглавляемого Вами ИГД УрО РАН новых и больших успехов в деле научного, технического и технологического обеспечения развития горной промышленности в Уральском регионе. Крепкого Вам здоровья и достижения новых высоких рубежей!
Вопросы задавал М.Н. Котровский
